Морская корова на Лютоге
Меня всегда притягивают загадки природы, особенно если это связано с моим районом. Как же так – исходил вдоль и поперек все реки и речушки и не встретил такое…
В великолепной экспозиции СОКМ «История геологического развития Сахалина и Курильского островов» целая витрина посвящена ископаемой морской корове, найденной, как указано, «на одном из притоков Лютоги». И фото с подписью: «Геолог О. А. Мельников осматривает крупный фрагмент ребра в береговом обнажении».
О, сколько я исходил, вглядываясь в похожие обрывы, и все безрезультатно. Пока Геннадий Васильевич Матюшков не сжалился, опубликовав статью в сборнике материалов научной конференции (2017). Статья назвалась «О находке ископаемых остатков скелета морской коровы (Hydrodamalis spissa Furusawa, 1988) в долине реки Лютоги на острове Сахалин», и главное – в ней было указано название притока, где геологи еще в 1959 г. нашли кости скелета крупного позвоночного животного.
И вот мы, вооруженные сборником, находим тот самый обрыв, который на снимках в статье и экспозиции. И видим – действительно, из камня торчат ребра… Вот тут я должен остановиться и задуматься, а имею ли я право выдавать точное место, не растащат ли ценные экспонаты по частным коллекциям? Так что, если я в целях развития туризма буду приводить сюда группы людей с особыми интересами, это должны быть люди не местные. Но с другой стороны, вода камень точит, все равно обрыв постепенно разрушится и кости смоет вниз по течению. Кстати, где-то тут же должен быть еще и череп, и позвонки, и кости конечностей.
Короче, я взял единственное ребрышко, исключительно для музея, который давно задумал – «Музея залива Анива». Вот оно.
Итак, это ископаемый скелет морской коровы Татикава (Hydrodamalis spissa Furusawa, 1988, иногда называют другой вид Hydrodamalis cuestae Domning, 1978) – вид вымерших дюгоневых сирен, обитавших у берегов Японии и Сахалина в плиоценовую эпоху (5-3 млн. лет назад). Жили они в мелководных заливах, бухтах и устьях рек, где питались морскими водорослями. Максимальная длина их составляла 9 м, масса достигала 10 т. Кости были тяжелыми, служили балластом. Пища измельчалась с помощью двух роговых пластин на нёбе и нижней челюсти, зубов не было совсем.
Вид исчез с началом ледникового периода, но перед полным исчезновением, очевидно, дал начало новому виду – стеллеровой корове (Hydrodamalis gigas Zimmerman, 1780), которая была лучше приспособлена к условиям холодного климата. Но не к существованию в присутствии человека XVIII века. Стеллерова корова знаменита тем, что была известна только 27 лет (с 1741 по 1768)!
Поведение «капустницы» отличалось медлительностью, апатичностью и отсутствием страха перед человеком, она не умела нырять и была легкой добычей. Есть мнение, что все равно популяция ее на Командорских островах численностью всего около двух тысяч была обречена – слишком узкая у вида экологическая ниша и низкая воспроизводительная способность. А я представляю, если бы дожила до наших времен – какую применяли бы стратегию для ее сохранения!
Мне посчастливилось увидеть череп стеллеровой коровы в Музее истории Дальнего Востока им. В. К. Арсеньева во Владивостоке. Там как раз экспонировалась выставка «Судьба командора. Камчатские экспедиции Витуса Беринга». Впечатляюще! – рекомендую. Ко всем несомненным заслугам и достоинствам Командора и его экспедиций, я бы отнес также и то, что он и его люди не были прямыми виновниками гибели реликта. Первая корова была добыта лишь в конце их десятимесячного пребывания на острове, за шесть недель до отплытия. Употребление в пищу мяса морских коров очень помогло путешественникам во время трудоёмкой постройки нового судна.
Хищническое истребление началось потом, когда туда проникли морские промышленники, охотники за каланами. Сделанные расчеты показали, что допустимой в целом для популяции была бы добыча всего 17 особей в год, но люди добывали их до 500, причем большая часть убитых и раненых животных тонула, и их не могли вытащить на берег…